Одесса
Вы будет смеяться, но я появился Одессе. Я молчу за все другое, но меня довольно часто задают вопросы: "Ты иудей?" "Нет, - отвечаю я с грустью, - к сожалению нет. Я необычная помесь поляка, немца, украинца и русского. Но я появился в Одессе, вам это не подойдет?"
Я появился на 16-й станции фонтана, где море до сих пор довольно чистое. (Лишь не задавайте вопросы довольно чего, - я опасаюсь вам не понравится то, что вы услышите в ответ) И в том месте я выяснил, что такое настоящий житель Одессы. "Как Жванецкий?" - сообщите вы и таки будете неправы. Мишанька, конечно, появился в Одессе, но он свалил оттуда, по причине того, что его не хорошо кормили. Где вы видели сытого жителя Одессы? Мне даже как-то смешно на вас.
Нет, мы с дядей Мишей рванули в том направлении, где об нас заботятся, где больше красной рибы и меньше ухмылок. И в случае если мне говорят, что я житель Одессы, я честно отвечаю: "Вы не так меня осознали. Я легко в том месте появился. Но это но тоже чего-нибудь стоит…"
Как и всякого ненормального, меня в любой момент с неудержимой силой тянуло в те места, откуда я родом. И в один раз я таки отправился, кинув жену (я тогда еще был женат), дела, принципиальные встречи и все, что заставляло откладывать мою поездку еще на месяц. Я сел в первый попавшийся поезд, плюнул на скользкий от дождя столичный перрон и отправился.
- К себе? - задала вопрос меня проводница.
- К себе, - легко дал согласие я.
И отыскал в памяти анекдот:
"На одесском вокзале толстая тетка с чемоданами высовывается в дверь прибывшего поезда и кричит:
"Носильник!!! Потаскун!!! Иди ко мне, будешь иметь меня первой!""
"Правда, это вам анекдот, а в Одессе это жизнь.
Чуть ли не в первый раз в жизни я ехал в СВ. Вы не ездили в СВ? Тогда вы меня не осознаёте. Немедля прекратите просматривать. А, но, просматривайте раз начали.
Моей соседкой была хриплая женщина, которая ругала Москву с ее билетными кассами в которых билеты лишь в неспециализированный и СВ, столичные стоимости, приставучих бл#$%нов-кавказцев и меня. Девушку, как я позже выяснил, кликали Машей и ездила она в столицу сбывать орехи собранные у бабки в деревне под Раздельной. Сейчас же Маша, уставшая ожидать у касс не смотря на то, что бы плацкарта, ехала в Одессу, потратив на билет половину собственных денег заработанных ценою недельного каторжного работы.
- А ты приставать не будешь? - внезапно задала вопрос она, легко успокоившись.
- Я не приставучий!
- Смотри мне, без глупостев.
Это "глупостев" сделало со мной что-то такое, что мне захотелось плакать и смеяться, я внезапно осознал, что мне безумно нравиться еще 60 секунд назад полностью скучная Маша, что я, пожалуй, к ней таки пристану и что я вправду еду к себе.
- Маша, а как ты взглянешь в случае если я предложу тебе сходить в ресторан? -
ляпнул я через некое время.
- А как ты взглянешь, в случае если я сообщу, что у меня нет ни одной копейки?
- Совсем положительно, я угощаю.
- Идиёт! - констатировала Маша. - А в неспециализированном-то отправимся. Выйди в коридор я переоденусь. Не в джинсах же мне идти…
- Да ладно тебе. Это ж не "Националь", - улыбнулся я.
- Выйди, в противном случае отправишься один.
И я вышел, я стоял и смотрел в окно, до тех пор пока меня не прикоснулись за плечо. Я обернулся и застыл на месте. Передо мной стояла эффектная блондинка в облегающем тёмном платье, успевшая где-то сделать прическу. Да с таковой можно что в "Националь", что в "Максим":
- Так мы идем куда-нибудь либо это была неумная шутка? - задаёт вопросы Маша.
- Предугадай с трех раз.
И мы идем.
Ну что сообщить - я целый вечер лез из кожи вон, чтобы поддерживать имидж светского парня. Но она, она так изменилась за те пару минут, в которые переодевалась. Ее хриплый голос купил безумное очарование, черты - недоступность, жесты - величественность.
Ночь. Мы в чёрном купе. Я держу Машу за руку и просматриваю ей стихи собственные и чужие вперемежку. Мне безумно хочется поцеловать ее узкие пальцы, но я не смею. Я вообще несмелый от природы. А тут рядом что-то неземное…
- Ты и в самом деле не приставучий, - говорт Маша.
- К сожалению, - вздыхаю я.
- А я вот, кажется, приставучая, - информирует она.
Меня бьет небольшая дрожь. Я не осознаю, что со мной происходит.
- Ты дрожишь, - говорит она и я вижу в бликах света, падающего из окна ее ухмылку.
- Довольно глупо, правда?
- Желаешь я тебя обниму и ты согреешься, - говорит она так разумеется, что в этих словах не слышится ни капли фальши и пошлости.
- Совсем, - произношу я одними губами. Так что меня совершенно не слышно, но она слышит, либо не слышит, но все равно обнимает меня и все погружается в розовый туман, в нереальное пространство без времени. Где имеется лишь она, лишь ее губы, руки, кожа… Я перестаю существовать, я умираю сладкой смертью каждый раз, когда касаюсь ее.
Приходит утро. И снова передо мной Маша в собственных легко мешковатых джинсах.
- Приехали уже, минут пять осталось… Прощаться пора…
- Подожди… Какое прощаться… Как прощаться?..
- Да, - говорит она, как будто бы не слыша, - ты на перрон не выходи сходу, пожалуйста. Меня супруг будет встречать.
И поезд остановился. Я сидел и смотрел на закрытую дверь. Я пробовал убедить себя, что все случившееся лишь сон. Я совсем старался убедить себя в этом.
Но так и не смог.
Я появился на 16-й станции фонтана, где море до сих пор довольно чистое. (Лишь не задавайте вопросы довольно чего, - я опасаюсь вам не понравится то, что вы услышите в ответ) И в том месте я выяснил, что такое настоящий житель Одессы. "Как Жванецкий?" - сообщите вы и таки будете неправы. Мишанька, конечно, появился в Одессе, но он свалил оттуда, по причине того, что его не хорошо кормили. Где вы видели сытого жителя Одессы? Мне даже как-то смешно на вас.
Нет, мы с дядей Мишей рванули в том направлении, где об нас заботятся, где больше красной рибы и меньше ухмылок. И в случае если мне говорят, что я житель Одессы, я честно отвечаю: "Вы не так меня осознали. Я легко в том месте появился. Но это но тоже чего-нибудь стоит…"
Как и всякого ненормального, меня в любой момент с неудержимой силой тянуло в те места, откуда я родом. И в один раз я таки отправился, кинув жену (я тогда еще был женат), дела, принципиальные встречи и все, что заставляло откладывать мою поездку еще на месяц. Я сел в первый попавшийся поезд, плюнул на скользкий от дождя столичный перрон и отправился.
- К себе? - задала вопрос меня проводница.
- К себе, - легко дал согласие я.
И отыскал в памяти анекдот:
"На одесском вокзале толстая тетка с чемоданами высовывается в дверь прибывшего поезда и кричит:
"Носильник!!! Потаскун!!! Иди ко мне, будешь иметь меня первой!""
"Правда, это вам анекдот, а в Одессе это жизнь.
Чуть ли не в первый раз в жизни я ехал в СВ. Вы не ездили в СВ? Тогда вы меня не осознаёте. Немедля прекратите просматривать. А, но, просматривайте раз начали.
Моей соседкой была хриплая женщина, которая ругала Москву с ее билетными кассами в которых билеты лишь в неспециализированный и СВ, столичные стоимости, приставучих бл#$%нов-кавказцев и меня. Девушку, как я позже выяснил, кликали Машей и ездила она в столицу сбывать орехи собранные у бабки в деревне под Раздельной. Сейчас же Маша, уставшая ожидать у касс не смотря на то, что бы плацкарта, ехала в Одессу, потратив на билет половину собственных денег заработанных ценою недельного каторжного работы.
- А ты приставать не будешь? - внезапно задала вопрос она, легко успокоившись.
- Я не приставучий!
- Смотри мне, без глупостев.
Это "глупостев" сделало со мной что-то такое, что мне захотелось плакать и смеяться, я внезапно осознал, что мне безумно нравиться еще 60 секунд назад полностью скучная Маша, что я, пожалуй, к ней таки пристану и что я вправду еду к себе.
- Маша, а как ты взглянешь в случае если я предложу тебе сходить в ресторан? -
ляпнул я через некое время.
- А как ты взглянешь, в случае если я сообщу, что у меня нет ни одной копейки?
- Совсем положительно, я угощаю.
- Идиёт! - констатировала Маша. - А в неспециализированном-то отправимся. Выйди в коридор я переоденусь. Не в джинсах же мне идти…
- Да ладно тебе. Это ж не "Националь", - улыбнулся я.
- Выйди, в противном случае отправишься один.
И я вышел, я стоял и смотрел в окно, до тех пор пока меня не прикоснулись за плечо. Я обернулся и застыл на месте. Передо мной стояла эффектная блондинка в облегающем тёмном платье, успевшая где-то сделать прическу. Да с таковой можно что в "Националь", что в "Максим":
- Так мы идем куда-нибудь либо это была неумная шутка? - задаёт вопросы Маша.
- Предугадай с трех раз.
И мы идем.
Ну что сообщить - я целый вечер лез из кожи вон, чтобы поддерживать имидж светского парня. Но она, она так изменилась за те пару минут, в которые переодевалась. Ее хриплый голос купил безумное очарование, черты - недоступность, жесты - величественность.
Ночь. Мы в чёрном купе. Я держу Машу за руку и просматриваю ей стихи собственные и чужие вперемежку. Мне безумно хочется поцеловать ее узкие пальцы, но я не смею. Я вообще несмелый от природы. А тут рядом что-то неземное…
- Ты и в самом деле не приставучий, - говорт Маша.
- К сожалению, - вздыхаю я.
- А я вот, кажется, приставучая, - информирует она.
Меня бьет небольшая дрожь. Я не осознаю, что со мной происходит.
- Ты дрожишь, - говорит она и я вижу в бликах света, падающего из окна ее ухмылку.
- Довольно глупо, правда?
- Желаешь я тебя обниму и ты согреешься, - говорит она так разумеется, что в этих словах не слышится ни капли фальши и пошлости.
- Совсем, - произношу я одними губами. Так что меня совершенно не слышно, но она слышит, либо не слышит, но все равно обнимает меня и все погружается в розовый туман, в нереальное пространство без времени. Где имеется лишь она, лишь ее губы, руки, кожа… Я перестаю существовать, я умираю сладкой смертью каждый раз, когда касаюсь ее.
Приходит утро. И снова передо мной Маша в собственных легко мешковатых джинсах.
- Приехали уже, минут пять осталось… Прощаться пора…
- Подожди… Какое прощаться… Как прощаться?..
- Да, - говорит она, как будто бы не слыша, - ты на перрон не выходи сходу, пожалуйста. Меня супруг будет встречать.
И поезд остановился. Я сидел и смотрел на закрытую дверь. Я пробовал убедить себя, что все случившееся лишь сон. Я совсем старался убедить себя в этом.
Но так и не смог.